Длину абзацев выбирайте по своему усмотрению и в зависимости от целей. Меняйте длину по необходимости.
Как говорит лингвист Г. В. Фаулер (H. W. Fowler) — «Абзац – это способ выражения мысли, не длины». Можно разбивать очень длинные абзацы на несколько, если поставленные рядом они будут сохранять правильность и последовательность изложения. Такая необходимость возникает иногда для совмещения двух сюжетных линий. Предложения в абзаце должны выражать одну мысль и «перетекать» из одного в другое, а сколько на это понадобиться – это дело автора.
Главное, чтобы не создавалось путаницы, сохранялись логика изложения (согласование «больших» частей) и последовательность повествования (согласование «малых» частей). Вероятно, именно такая несогласованность вызвала критику Дэвида Липски в сторону одного из авторов, у которого на 207 страницах «более четырехсот абзацев в одно предложение – явный сигнал плачевного положения. Читатель этого не пропустит».
Может ли существовать идеальная длина абзаца? Может ли одно слово, например наречие, быть целым абзацем?
Рассмотрим это на примере лида Джоанны Корс [Joanne Korth] о матче, судьба которого была решена в овертайме:
«Новичок-квотербек играл как новичок. Фулбекер выронил мяч. И оказавшиеся в финале «Стилеры» были на грани позорного поражения у себя дома в плей-офф.
Почти».
Ответ на вопрос о длине абзаца можно поискать в книге Фаулера «Употребление современного английского языка» (1926 г.) [«Modern English Usage»], где он объясняет назначение абзаца:
«Цель разделения текста на абзацы – дать читателю передышку. Автор говорит ему: «Вы все поняли? Если да, то я перехожу к следующему пункту».
И продолжает: «Невозможно дать единое правило об оптимальной длине абзаца. Череда очень коротких абзацев раздражает, так же как очень длинных – утомляет».
Объяснить это достаточно просто. Если автору необходимо развить или детализировать тему, привести примеры, раскрывающие повествование, лирические отступления и т.д., то используются длинные абзацы. Например, в «Ex Libris» Анны Фадиман [Anne Fadiman], длина среднего абзаца превышает сотню слов. Некоторые «большие» части не умещаются на одной странице. Но такое «пространство» позволяет развить и «посмаковать» новые, оригинальные идеи.
При достаточном просторе, в литературном понимании, естественно. Вот пример из книги:
«Когда я читаю о еде, бывает достаточно одного слова, чтобы вызвать цепную реакцию ассоциаций. Я как фетишист по обуви, которому необязательно видеть предмет страсти, достаточно ухватить надпись «лодочки, размер 6 1/2 » и он готов. Когда я встречаю французское слово «plein», что значит «полный», я тут же переношусь в то время, где мне 15 лет и после того, как я съела внушительную порцию цыпленка с эстрагоном, я сказала моим парижским хозяевам, что я «plein», прилагательное, которое относится только к беременным женщинам и недоеным коровам. Слово «куропатка» катапультирует меня на 10 лет назад в то время, когда я ходила в экспедицию в канадскую Арктику. Тогда специалист по белым медведям, осатаневший от консервированных бобов, подстрелил полдюжины куропаток. Мы их ощипали, зажарили и с таким упоением обглодали косточки, что я точно знала: я никогда в жизни не стану вегетарианцем. Иногда одно сочетание букв кур, ур, ру вызывает во мне ностальгическую смесь чувства вины и жадности. Возможно я единственный человек на свете, у которого выделяется слюна при чтении слов «т-ру-пный яд».
Кроткие абзацы используются как «стоп-краны» для читателя, когда автор хочет сосредоточить, выхватить из потока какое-то событие, обратить на него внимание и сделать на этом акцент. Часто это касается драматических ситуаций. Например, у Джима Двайера [Jim Dwyer], в повествовании о том, как группа людей застряла в лифте Всемирного Торгового Центра имея при себе скребок для мытья стекол, и пытается выбраться из ловушки.
«Они не могли предположить, что их жизни будут зависеть от примитивного инструмента.
Через 10 минут живой голос сообщил через интерком: «Произошел взрыв». Затем интерком смолк. В кабину лифта пополз дым. Один мужчина ругнулся в адрес небоскребов. Мистер Феникс, самый высокий, инженер по профессии, потыкал люк. Остальные пытались открыть двери лифта, разжимая их длинной деревянной ручкой от скребка для мытья стекол.
Выхода не было».
В этом приеме заключается большая сила, но частое использование такой техники может перестать действовать на читателя.
И еще пример: Дэвид Брукс [David Brooks], критика из газеты «The New York Times»:
«Малколм Гладвел [Malcolm Gladwell]написал книгу о силе первых впечатлений, и поэтому каждое эссе, включая это, теперь будет начинаться с первого впечатления о книге.
Мое впечатление: забавно».
Однако, существует еще и техническая сторона «вопроса», касающаяся периодических изданий. Журналисты и редакторы часто меняют длину абзаца, чтобы подогнать под технические требования, под требования полосы издания или ширину колонки. Авторы книг – наоборот, предпочитают «растягивать». Если книгу разместить на газетной полосе, то читать ее будет очень сложно, поскольку «монолитный» текст создаст «гробовое» впечатление. С другой стороны, короткие абзацы, используемые в газетах, расположенные на книжной странице создадут впечатление «пестрой» и насыщенной «воздухом» (т.е. пробелами), трудно усваиваемой книги
Таким образом, Фаулер вы вел заключение, что: «Разбивка на абзацы – это и вопрос зрения. Читатель скорее приступит к чтению, если он видит, что время от времени будут встречаться абзацы-передышки, чем если текст перед ним похож на марафонский бег».
Автор: Roy Peter Clark
Источник: www.editor.ru
